Парижские зарисовки И.А. Лазарева

Член ОО “ВХД “Вера и честь” майор в отставке Игорь ЛАЗАРЕВ

Ты что мой друг свистишь, мешает жить Париж…

В марте 2015 года мне представилась уникальная возможность посетить Париж, увидеть Францию – страну о которой у меня сохранились теплые воспоминания ещё с курсантских времён…

В то время, а было это в 1967 году, я учился в  Киевском общевойсковом училище.

На каникулах мы вместе с другом Валерием Симоновым (сейчас он полковник запаса, живёт в Клину) ехали в троллейбусе. На одной из остановок вошли  молодые люди нашего возраста, иностранцы.  У них возникла проблема с пробиванием талончиков, и мы любезно им помогли. Разговорились (на английском, конечно) .

Они оказались студентами из Клермон-Феррана, Франция) и приехали посмотреть достопримечательности Киева. И мы с Валерием в течение трёх дней сопровождали их по Киеву. Перед их отъездом  обменялись адресами и завязалась переписка. Их в основном интересовали вопросы жизни нашей молодёжи. Какие писатели, поэты, исполнители поп музыки пользуются у нас популярностью.       Я им задавал те же вопросы. Как-то они попросили прислать им пластинки исполнителей классической музыки. На Крещатике,в те добрые времена, был магазин «Дружба народов»     и, посоветовавшись с продавцам, я купил и переслал им штук пять пластинок. Они же мне прислали одну пластинку, сказав, что пластинки во Франции стоят дорого. Я, конечно, возгордился, что живу в СССР. Прислали они мне пластинку Жоржа Брассенса, одного из самых популярных бардов Франции.                                                                                                                       Через некоторое время я намеренно прекратил переписку — не хотел иметь неприятности от особого отдела.

Итак, я в Париже. Жил рядом с метро «Парментье», что в двух остановках от кладбища Пер-Лашез, что и предопределило его в качестве первой достопримечательности для посещения. На этом, самом большом и знаменитом кладбище Парижа, меня интересовали, прежде всего, могилы Оскара Уайльда и Эдит Пиаф. Посетителей на кладбище было немного, но вполне достаточно, чтобы помочь мне найти  места их захоронений.

Пока искал эти могилы, случайно вышел к памятнику русским участникам французского сопротивления. Его нет в путеводителях, иначе он был бы для меня в числе основных для посещения на этом кладбище. Его установили в 2005 году  в день 60- летия Победы в Великой отечественной войне.

На пьедестале надпись : «Родина помнит. Россия и Франция       русским участникам французского сопротивления, павшим за свободу во Вторую мировую войну». В интернете нашёл     много интересных фактов об участии русских во французском сопротивлении. В общей сложности в рядах Сопротивления сражались более 35 тысяч русских бойцов, из которых около семи тысяч погибли. На церемонии открытия монумента министр-делегат по делам ветеранов Франции Амлауи Мекашер сказал: «Для французов все они, независимо от национальности , были братьями по оружию, и все они заслужили признание французского и русского народов».

Следует ответить, что в рядах участников Сопротивления было много представителей русской эмиграции. Характерен призыв к ним генерал-лейтенанта Деникина А.И.: «Мы испытали боль в дни поражения армии, хотя она зовётся «красной», а не российской, и радость – в дни её побед. И теперь, когда мировая война ещё не закончена… проповедовать идею национальной России и защищать интересы России вообще. Всегда и везде, во всех странах рассеяния…»  И многие белоэмигранты, идя на опасную борьбу, руководствовались девизом: «Не красный, не белый, а русский!». Они совершили немало подвигов, приблизивших общую победу.

Вот что можно прочитать о Вики Оболенской у  Виктора Астафьева: «А княгинюшка-то, между прочим, ущё и с юморком была: несла чемодан с секретными бумагами, её остановил немецкий патруль: «Что у вас в чемодане?» — Маленькая бомба, месье». Патруль захохотал и отпустил её – значит, было отпущено ей ещё жить».  Её арестовали и казнили в тюрьме  Моабит в Берлине 4 августа 1944 года. Ей было тогда 33 года. Мемориальную доску с её именем вы найдёте на Русском кладбище городка Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Среди тех, кто сражался с фашистами во Франции был и Владимир Антоненко  — советский парень из Мозыря. Ему не было тогда и 20 лет.  В подпольную группу, которую он возглавлял входили также русские эмигранты В.Л. Андреев (сын писателя Л.Н. Андреева.) и В.Б. Сосинский. Героям удалось провести смелую операцию – на глазах у немцев был взорван большой склад боеприпасов. Не все остались живы . В. Антоненко геройски погиб 30 апреля 1945 года. В.Л Андреев умер в 1976 году и похоронен на кладбище Сент-Женевьев де Буа.

Ещё на кладбище Пер Лашез похоронены Оноре де Бальзак, Марсель Пруст, Мария Каллас, Гертруда Стайн, Нестор Махно, Марсель Марсо, Сара Бернар, Айседора Дункан, Жозеф Гей-Люссак, Джоаккино Россини, Жорж Бизе, Ив Монтан. Всех не обойдёшь.

Следующий день моего пребывания в Париже начался с посещения Триумфальной арки, построенной по приказу Наполеона в честь победы в битве под Аустерлицем. На стенах арки выгравированы названия 128  сражений, выигранных Наполеоном. Есть среди них и названия белорусских и русских городов: Могилёв, Смоленск, Валутина Гора, Полоцк и Красное.

Я спросил экскурсоводов Триумфальной арки, а как насчёт битвы у реки Березина и Бородинского сражения.  И получил ответ, что эти сражения не относятся к победным. Поэтому те,  кто считает, что Наполеон одержал победу на реке Березина, мягко говоря,  неправы. От арки лучами расходятся 12 проспектов. Один из них назван в честь принцессы Дианы.

Этот проспект ведёт к Эйфелевой башне и я решил прогуляться по нему  и посмотреть место гибели Дианы. Она разбилась в туннеле, но проход туда для пешеходов запрещён. Однако сверху есть памятник в виде факела. Ограждение из цепей, на каждом звене которой висит по несколько замков с надписями: «Я люблю тебя», «Я, Джонни, был здесь 2.02.15.».

Подошёл к Эйфелевой башне. Подыматься на третий уровень не стал, ограничился вторым. Цена – 8.5 евро. Простоял за билетом минут двадцать. Это считается недолго. На втором уровне сделал пару снимков, перекусил, спустился на лифте и поспешил к ближайшей остановке метро. Цена проездного на метро для центра города на день составляет в пределах 7 евро, а для метро – пригородная электричка 11 евро.

Вечером посетил пляс Пигаль, на которой расположено варьете Мулен Руж  с традиционным французским канканом, танцовщиц которого рисовал на своих полотнах Тулуз-Лотрек.  Сделал снаружи несколько снимков Мулен Руж, но на представление заходить не стал, т.к. минимальная цена — 95 евро. Сверху здания варьете горит в неоновых огнях мельница. Когда-то здесь стояли тридцать мельниц семьи Дебре. Однажды Дебре устроил бал на мельнице и раздавал своим клиентам горячие галеты. Так родилось увеселительное заведение Мулен де ля Галетт. Вскоре другая мельница стала оспаривать превосходство – знаменитая Мулен Руж. На улице много секс — шопов, где предлагаются соответствующие сувениры. Есть магазины с неоновыми вывесками “TOYS”, но это не магазин игрушек, а место продажи всякой утвари для мазохистов. На Пигаль много зазывал. Как правило это молодые мулатки с Кубы или других южно-американских государств, которые за 10 евро предлагают сделать вам массаж. Коренные парижане не советуют обращаться к их услугам, можно нарваться на неприятность.

Рядом с моим местом проживания находится вторая линия метро Парижа, используя которую, можно попасть на пляс Пигаль. И, когда я ехал к этой станции, то был просто шокирован, прочитав название одной из станций – «Сталинград».  У нас памятники Сталину снесли, города и улицы переименовали, а здесь в капиталистическом Париже берегут память о людях, спасших мир от фашистов. Выходит, что французы не «Иваны, не помнящие родства»: памятники не сносят и названия улиц не меняют и до сих пор не знают, что город на Волге теперь носит другое имя. Это ещё раз подтверждает факт, что Сталинградская битва была одним из важнейших событий Второй мировой войны. Именно там решилась судьба всей планеты. А подвиг защитников Сталинграда оставил свой след не только в душах и сердцах людей, но и на политической карте мира. Увидеть станцию метро с таким названием было особенно приятно по той причине, что я много лет служил в 308 стрелковой, а затем 120 гвардейской мотострелковой дивизии, которая покрыла себя неувядаемой славой в боях в Сталинграде.

Далее я посетил знаменитый Лувр и сфотографировал «Мону Лизу» да Винчи.  Слегка огорчило отсутствие аудиогидов на русском языке, а когда попросил дать мне на английском, то у меня попросили оставить паспорт. В лондонских музеях такого не наблюдалось.

Перед отъездом в Париж мои друзья рекомендовали обязательно посетить Русское кладбище в городке Сент-Женевьев де Буа под Парижем, что я и сделал на третий день пребывания во Франции. Добраться до городка Сент-Женеьев де Буа нетрудно. Следует доехать до станции метро St.Michel N.Dame и, не выходя на поверхность, перейти на RER (пригородная сеть электричек) этой же станции и ехать до станции Сен-Женевьев де Буа.  С вокзала автобус №3 довезёт вас к Русскому кладбищу.

Русское кладбище появилось в 1927 году Там хоронили обитателей Русского старческого дома, основанного княгиней В.К. Мещерской, а позже, и русских парижан. К 1939 году существовало около 50 могил, к 1952 – около 2000. Среди похороненных много офицеров Белой гвардии, представителей духовенства, писателей, художников, артистов, несколько членов семьи  Романовых, великие князья  и княгини. – всего около 15 тыс. русских в 5220 могилах.

Русская писательница  Нина Берберова, эмигрировавшая из Советской России в 1922 году, так охарактеризовала это кладбище: «Тут лежат чернорабочие завода Рено и нобелевские лауреаты, гренадеры «его величества» и нищие с паперти собора на улице Дарю (говорят, собор этот теперь тоже стал аттракционом для туристов). Тут лежат Бунин и Мережковский, Милюков и Коровин, генералы Добрармии, поэты и балерины, здесь лежат неразоблачённые агенты Сталина и бежавшие от Сталина авторы разоблачений о нём; люди, ждавшие, как события, книг Олеши, Багрицкого, Тынянова, и люди, ставившие свечки перед иконой «царя-мученика», Здесь цветы на могилах героев сопротивления военных лет и зарастающие чертополохом могилы предателей, доносивших в гестапо. Здесь лежит история русской эмиграции в её славе, убожестве и юродстве. Здесь, как и подобает кладбищу, заканчивается всё. Через сто лет, по французской традиции, это огромное пространство перепашут и сдадут под огород.»  К могилам наших современников можно отнести могилы Рудольфа Нуриева (1938-1993) и Андрея Тарковскрго (1932-1986).

Могила Нуриева оформлена в виде мозаичного восточного ковра,  которые Рудольф Хаметович любил коллекционировать. Он даже возил их с собой на гастроли и они пробуждали вдохновение великого артиста. Рядом с могилой Нуриева находится могила Тарковского. «Человек, который видел ангела»,- такая надпись сделана на памятнике. В основании православного креста высечены семь ступенек по числу фильмов Тарковского.

Я увидел здесь могилы создателей современного французского балета – Лифаря, Кшесинской, Преображенской, художников – Коровина, Маковского; писателей –Мережковского, Некрасова, Тэффи, Бунина; драматурга, барда Галич, Елисеева — владельца знаменитых магазинов, Александра Фаберже – сына придворного ювелира Николая II .   Много могил и мемориалов офицерам Белой армии. Алексеевский пехотный полк был одной из наиболее известных частей Добровольческой армии. Он был сформирован как партизанский полк под командой генерал-майора А.П.Богаевского в конце февраля 1918 года , в состав которого входила исключительно учащаяся молодежь: студенты, гимназисты, реалисты. Полк получил боевое крещение в кубанском (ледовом) походе, геройски проявил себя во время неудачного штурма Екатеринодара в конце марта 1918 года.

В память о создателе и верховном руководителе Добровольческой армии генерала М.В.Алексеева, умершего в октябре 1918 года в Екатеринодаре, полк получил название Партизанского генерала Алексеева. В числе других частей Добровольческой армии в апреле 1920 года полк попал в Крым, где получил наименование Алексеевского пехотного. В составе Русской армии Врангеля полк также продолжал участвовать в боях, вплоть до эвакуации в ноябре 1920 года в Галлиполи.   «Дроздовцы», воины Добровольческой армии, носили на малиновых погонах вензель и на мотив марша Сибирских стрелков (хорошо известный нам по песне «По долинам и по взгорьям») пели свой, Дроздовский марш:

Из Румынии походом
Шел Дроздовский славный полк,
Для спасения народа
Нес геройский, трудный долг.

Полковник Генерального штаба Михаил Гордеевич Дроздовский (1881-1919) в декабре 1917 года в Румынии с формировал из русских, воевавших на Румынском фронте, добровольческий отряд. В марте 1918 года отряд, называвшийся 1-й отдельной бригадой русских добровольцев, выступил из Ясс на Дон. Дроздовцы совершили 1200-верстный поход, с боями заняли Новочеркасск и Ростов и в июне 1918 года присоединились к только что вышедшей из Ледяного похода Добровольческой армии генерала А.И.Деникина.

В ноябре 1918 года в бою под Ставрополем Дроздовский был ранен и 14 января 1919 года умер от заражения крови в ростовском госпитале. Тело его было перевезено в Екатеринодар и похоронено в Войсковом соборе. В марте 1920 года в Екатеринодар, уже занятый красными войсками, ворвался отряд дроздовцев и вывез гроб генерал-майора, — чтобы не повторилось неслыханное надругательство, какое в апреле 1918 го да в том же Екатеринодаре было учинено над прахом генерала Л.Г.Корнилова. Гроб с телом генерала М.Г.Дроздовского морем был вывезен из Новороссийска в Севастополь и там в сокровенном месте похоронен. Где — теперь этого уже никто не знает…

Дроздовские части были одними из самых боеспособных. За три года гражданской войны дроздовцы провели 650 боев. Их стихией были особые атаки — без выстрелов, во весь рост, впереди — командиры. Более пятнадцати тысяч дроздовцев осталось лежать на полях сражений братоубийственной войны, ставшей трагедией России. А на участке Сент-Женевьев-де-Буа, именуемом «дроздовским», похоронены рядом друг с другом уцелевшие в гражданскую «дрозды», как они себя называли, и на чужбине сохранившие верность своему полковому братству.

Это памятник братьям Кудрявцеву Василию Васильевичу, 1890-1968. И Кудрявцеву Николаю Васильевичу, 1888-1963.  Добровольцы Русской Северной армии из города Опочка Псковской губернии. Думаю, это были простые люди, которые сами сделали свой выбор в Гражданскую войну. Их могила – символ той России, которую мы совсем не знаем.

Я уже писал об Оболенской  Вере Апполоновне,  княгине, манекенщице, участнике Сопротивления, поэтессе, лейтенанте Французской армии, кавалере орденов Почетного легиона и Отечественной войны I-й степени… Она попала во Францию девятилетней девочкой, вращалась в кругах «золотой» молодежи в 1917 году, стала княгиней Оболенской в 1926-ом и участницей французского Сопротивления в 1940 году.

В конце декабря 1943 года гестапо арестовало Веру Оболенскуюн. 4-го августа 1944 года она была обезглавлена в тюрьме Маобит, тело ее после казни было уничтожено. Мемориальная доска в память Веры Оболенской была установлена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Это место считается ее могилой.

Муж Вики, князь Николай Оболенский, тоже участник Сопротивления, выжил чудом. Он был арестован немцами летом 1944 года и помещён в лагерь смерти Бухенвальд .Освободили его   11 апреля 1945 года  американские войска.

После войны Николай Оболенский был настоятелем собора Св. Александра Невского в Париже, ректором Православных школ в Биарицце и Монтерё. Он скончался в 1979 году и похоронен здесь же, в Сент-Женевьев-де-Буа, на участке Иностранного легиона, в одной могиле с генералом Зиновием Пешковым, сыном Максима Горького. Перед смертью Николай завещал, чтобы имя его любимой жены было выбито на его надгробной плите. Это желание было исполнено: первые строки на общей плите Н.Оболенского, З.Пешкова и Б.Егиазарова-де-Норк высечены в память о Вере Оболенской.

Зиновий Свердлов, старший брат будущего председателя ВЦИК Якова Свердлова, стал Зиновием Пешковым в 1902 году, когда его усыновил Максим Горький. Но от революционного окружения Горького Зиновий быстро отошел. С началом Первой мировой войны он вступает во французский Иностранный легион, а 9 мая 1915 года получает тяжелейшее ранение. Санитары, сочтя его безнадежным, не хотели эвакуировать его с поля боя, но на эвакуации настоял никому тогда не известный лейтенант по имени Шарль де Голль. Зиновий выжил, потеряв при этом правую руку, а с де Голлем у них завязалась дружба.

В годы Гражданской войны в России Пешков был в составе французской дипломатической миссии. В начале 1919 г. Зиновий направил такую телеграмму своему брату Якову: «Яшка, когда мы возьмем Москву, то первым повесим Ленина, а вторым — тебя, за то что вы сделали с Россией!»  Во время Второй мировой войны Пешков отказался признать капитуляцию Франции. За это он был схвачен и приговорен военным трибуналом к смерти. В ожидании расстрела ему удалось столковаться с часовым и обменять подаренные Горьким золотые часы на гранату. Взяв в заложники командира он бежал в захваченном самолете в Гибралтар к де Голлю. Позднее, он же привел к де Голлю и своего давнего друга — Вики Оболенскую.

За заслуги перед Францией Зиновий Пешков получил множество наград и отличий, стал бригадным генералом французской армии. Когда Зиновий Пешков скончался, отпевал его в Александро-Невском соборе его друг Николай Оболенский. Хоронили Зиновия в Сент-Женевьев-де-Буа как национального героя, при огромном стечении народа. Он желал быть похороненным в изножии могилы княгини Оболенской и, хотя у Вики нет могилы, лежит Зиновий под плитой с ее именем. Согласно завещанию, на надгробном камне о нем высечено лишь три слова: «Зиновий Пешков, легионер».

Одним из героев Белого движения являлся Кутепов Александр Павлович. В декабре 1917 года полковник Кутепов собственным приказом расформировал Преображенский полк, не считая возможным служить при власти большевиков. С группой офицеров он уезжает на Дон. Активный участник Добровольческой армии с самого начала ее формирования, он участвовал в «Ледяном походе» 1918 года, командовал Корниловским полком. После взятия Белой армией Новороссийска Кутепов был произведен в генерал-майоры и назначен черноморским генерал-губернатором. В 1919 году он был командиром корпуса в армии А.И. Деникина, потом возглавил Добровольческую армию, затем командовал 1-й армией у П.Н. Врангеля. В 1920 году с остатками врангелевской армии Кутепов эвакуировался из Крыма в Галлиполи (Турция).

Нелегко жилось в Галлиполи: вставали в шесть утра, завтракали и шли на работы или на учения, а рядом был Константинополь, где многие русские беженцы быстро опускались на дно… Но армия продолжала существовать. Впервые в истории люди, лишенные Отечества, начали строить его на чужой территории, сохранив себя как национальное целое. По словам очевидцев «русское национальное чудо совершилось… в несколько месяцев, при самых неблагоприятных условиях, остатки армии генерала Врангеля создали крепкий центр русской государственности на чужбине, блестяще дисциплинированную и одухотворенную армию…». И в этом большая заслуга Кутепова.

В 1924 году генерал Врангель образовал Русский Общевоинский Союз (РОВС), который связал в одну организацию всю русскую военную эмиграцию. Кутепов переехал в Париж и возглавил работу по засылке добровольцев для подпольно-диверсионной деятельности в «красной» России. Но здесь его ждал провал. На «невидимом фронте» ГПУ оказалось хитрее и сильнее. РОВС был опутан сетью большевистских агентов, которые фактически им манипулировали (операции «Трест», «Синдикат-2»). На самого Кутепова готовили покушение. 26 января 1930 года он был похищен в Париже агентами советской разведки. По одним версиям он скончался «от сердечного приступа» на советском корабле по пути из Марселя в Новороссийск, по другим умер еще в Париже, вступив в борьбу с похитителями.

На кладбище Сент-Женевьев-де-Буа находится символическая (пустая) могила генерала Кутепова, а где он в действительности погребен, до сих пор неизвестно. Могила входит в Галлиполийский мемориал. Это не братское захоронение — организация бывших военных выкупила участок, где установили общий памятник героям Белого движения, а вокруг него под однотипными надгробиями захоронены офицеры, служившие в разных частях, иногда также и их родственники.
Проект Галлиполийского памятника и всего  мемориала(уменьшенный вариант Галлиполийского обелиска в Турции) был создан супругами Бенуа. На мраморной доске под двуглавым орлом сделана  надпись: «Памяти наших вождей и соратников».

По цоколю памятника расположены посвящения генералу Корнилову и всем воинам корниловских частей, адмиралу Колчаку и российским морякам, генералу Маркову и марковцам, казакам, генералу Дроздовскому и дроздовцам, генералу Деникину и первым добровольцам, генералу Алексееву и алексеевцам, генералу Врангелю и чинам конницы и конной артиллерии. Ни один из вождей Белого движения, чье имя высечено на памятнике, не нашел здесь своего последнего приюта. Большинство приняло смерть в России и остались там без могил и крестов.

Сфотографировал я и своеобразное  надгробие писателя Газданова Гайто Ивановича, 1903-1971. Гайто Газданов родился в Петербурге, в семье лесничего. В 1919 году, в неполные 16 лет, Газданов присоединяется к Добровольческому движению, чтобы «узнать что такое война». Вместе с отступающей белой армией он оказывается в Крыму, затем в Константинополе, где был написан его первый рассказ («Гостиница грядущего», 1922).

В 1923 году переезжает в Париж, где ему предстоит прожить большую часть своей жизни. Работает грузчиком, мойщиком паровозов, рабочим на заводе «Ситроен». Несмотря на всю тяжесть эмигрантской жизни, умудряется окончить историко-филологический факультет Сорбонны. В 1929 году выходит его первый роман «Вечер у Клэр», сразу принесший автору признание

В северной  части  кладбища, рядом с мемориалом Российской Императорской Гвардии и памятником лётчикам расположен мемориал кадет Российских кадетских корпусов. Многие кадеты покоятся также на участках своих полков, как и многие кадеты являются также офицерами Гвардии  или служили в  различных знаменитых полках Белой Гвардии.   На каждой могиле – две-три фамилии.

Я узнаю, что на этом кладбище уже давно нет мест для захоронений и с разрешения родственников и опекунов мемориала, умерших кадетов хоронят в могилах их товарищей. А больше трёх гробов класть в одну могилу нельзя.  Обращают на себя внимание разноцветные погоны из фаянса, вделанные в серый гранит. Мемориал кадет обнесён оградой в виде цепей, закрепленных на вертикально поставленные снаряды.

Ежегодно 15 июня проводится День Кадетской Скорби. В этот день все кадеты совершают паломничество к кадетским могилам Русского кладбища , чтобы помянуть своих погибших и скончавшихся однокашников и проверить себя: достоин ли он звания кадета за истекший год, нет ли грехов по отношению к кадетской семье, всё ли выполнил, что по кадетскому долгу, обязан был выполнить.

Есть очень трогательные стихи дроздовского поэта Генкина, посвящённые этому дню.

Сент-Женевьев-де-Буа

Здесь вечным сном покоятся кадеты…

Могила… Крест… Зелёная трава…

Здесь были им в последний раз пропеты,

Кадетами, прощальные слова.

Они ушли… Уйдут потом другие…

Но знаю я, здесь у родных крестов

Жить будет вечно память о России

И о кадетах Русских корпусов.

Труд непосильный наши плечи горбит,

Уныло тянется дней скучных череда

И чувствую, что всей кадетской скорби

Я не смогу словами передать.

И грустно мне, что в час печальной тризны

Не прозвучит здесь воинский салют,

Лишь соберутся пасынки отчизны,

И «память вечную» ушедшим пропоют.

На одной из могильных плит кадетского участка кладбища есть металлическая пластинка с выгравированными словами: « Генерал-Лейтенант Владимир Валерьянович Римский-Корсаков. 1882-1933». Владимир Валерьянович был первым директором единственного  во Франции русского кадетского корпуса. Тепло отзывался о нем председатель Союза русских кадетов Франции, Андрей Дмитриевич Шмеман: «Большой русский патриот, хороший и отзывчивый человек, выдающийся педагог,  гуманный и просвещенный, он старался воздействовать и, если можно, перевоспитать не палкой, а добрым словом, советом и лаской.. В кадетском обиходе его называли просто «Деда».

У него длинный жизненный путь: Полтавский кадетский корпус, Александровское Военное училище в Москве, потом Лейб-Гвардии Павловский полк. Затем он оканчивает Военно-юридическую Академию и переходит в Военно-судебное ведомство. Чувствуя влечение к педагогической деятельности, он переходит в Военно-Учебное ведомство, где и находит своё призвание. Он получает назначение в 1-й Московский кад. Корпус, сначала инспектором классов, а потом директором корпуса.»

Представляют интерес воспоминания Шмемана  об участии кадет в помощи голодающим Поволжья: « Летом 1921 года, как следствие разорения гражданской войны, коммунистического хозяйствования и ко всему этому небывалой засухи, начался голод, который главным образом, задел Поволжье, одну из самых плодородных частей Европейской России. Люди тысячами умирали от голода. На Западе была организована помощь «Голодающим Поволжья». В этом приняла посильное участие и Русская эмиграция. Наш корпус тоже постановил (по предложению 1-ой роты) провести однодневную голодовку и деньги, за этот день сэкономленные, послать голодающим в Россию.

Кухня в этот день бездействовала, огни в печах потушены. Был конец лета, были каникулы, мы были свободны и предоставлены самим себе. В садах было полно фруктов, в полях созревала кукуруза, картошка. Соблазн был велик, голод давал себя знать и большинство из нас не выдержали и пошли «промышлять». Наша компания в несколько человек,     раздобыв то, что могли дать окружающие поля и сады, забрались подальше в лес, развели костер и устроили пиршество. Воровством это у нас не считалось, скорее молодечеством;       ведь какое же воровство для мальчишек залезть в чужой сад!

Вечером этого дня я проходил мимо директорского барака. Дед сидел у окна и подозвал меня.

«Ты ел сегодня?» спросил он меня.

«Никак нет. Ваше Превосходительство», отвечал я.

«Говори правду!»

— «Ел яблоки», частично признался я.

«Лазил в чужой сад?» Я промолчал.

«Это нехорошо, главное же не это, а то, что не сдержал обязательства, взятого всеми нами». Он помолчал.

«Ну, а сейчас голодный?» Я не отрицал.

Я тоже голодный», продолжал он, «но решил выдержать, а мои дочки соблазняют меня пирожками, принесли целое блюдо. Возьми их от греха подальше. Да не съешь все сам,   поделись с другими. А блюдо принеси обратно, а то дочки будут ругаться».

В одной из советских биографий Тухачевского, который в 1912 году окончил 1-й Московский корпус, мы читаем: «Директором Первого Московского кад. корпуса был В. В. Римский-Корсаков, родственник композитора, просвещенный генерал и благодаря ему корпус — одно из старейших военно-учебных заведений России — стал учебным заведением, по уровню знаний своих воспитанников, превосходящим гимназии и реальные училища». («Тухачевский». Лев Никулин. Москва. 1964 г. Стр. 24). По поводу этих строк, Александр Шмеман пишет: «Даже правоверный советский писатель не посмел в него бросить камень. Мы и так знаем, кем был для нас «Дед» — генерал В.В. Римский Корсаков и каковы его заслуги перед Россией».

После осмотра кладбища я зашёл в православную церковь Успения Божей Матери, заложенной в апреле 1938 года и освящённой 14 октября 1939 года, через полтора месяца после начала Второй мировой войны. Успенская церковь построена по проекту А.А. Бенуа в стиле псковской архитектурной школы XV-XVI веков. Архитектор Бенуа и его жена Маргарита выполнили также церковные фрески. Альберт Бенуа похоронен на  этом кладбище.

Когда, после службы, я выходил из церкви, ко мне подошёл мужчина преклонного возраста и, видимо поняв, что я турист из России, предложил сфотографировать меня на мой фотоаппарат на фоне церкви. Я с удовольствием согласился. Он говорил на русском языке, но с акцентом. Мы разговорились. Как оказалось, это был сын белогвардейского эмигранта. Его отец служил в императорском флоте, лично знал адмирала Колчака. После эвакуации из Крыма его отец оказался в Бизерте, Тунис (в то время — колония Франции). Там он познакомился с француженкой и женился на ней.  Они переезжают во Францию. Отец Ивана Николаевича, так звали моего нового знакомого, получил во Франции музыкальное образование и давал уроки музыки. Иван Николаевич родился в 1927 году. В момент нападения Германии на Францию, ему было 13 лет. Военные годы и первые годы после войны было самым  тяжёлым временем. Желающих заниматься музыкой не было и семья голодала. Тем ни менее, отец сделал всё возможное, чтобы Иван Николаевич получил хорошее образование. Он заканчивает геолого-разведывательный факультет университета и в течение30 лет работает в англо-голландской компании Шелл. У него две замужние дочери, которые живут со своими семьями отдельно от него. Иван Николаевич живёт в Русском доме, Четверо его родственников похоронены на Русском кладбище. У  него есть также родственники в Севастополе, которых он несколько раз навещал.  Он  признался мне, что у него есть сокровенное желание посетить Севастополь в последний раз, тем более, что это уже русская земля. Он предложил довезти меня на вокзал на своей машине и я согласился, т.к. мне предоставлялась возможность пообщаться с человеком, у которого, может быть, отличающееся от нашего мировоззрение, духовные ценности и взгляд на общую историю. Однако, Иван Николаевич оказался осень приветливым человеком, он охотно отвечал на мои вопросы и не стеснялся задавать их мне. В своей беседе я конечно же рассказал ему о деятельности ОО «Военно-христианского движения «Вера и честь», подчеркнув при этом важность проводимой нашей организацией работы в т.ч. по восстановлению военных памятников, увековечению исторической памяти о воинах положивших свои жизни на алтарь отечества.

Договорившись о продолжении контактов, уже на вокзале мы обнялись и простились, как старые друзья.

Русское кладбище упоминается в стихотворении Юлии Друниной «Я в далёких краях побывала…», Александр Гордницкий в 1996 году написал песню «На кладбище Сент-Женевьев-де-Буа»., Кладбищу посвящена песня Сергея Трофимова «Сен-Женевьев»

В 1984 году в журнале «Юность» было опубликовано стихотворение Роберта Рождественского «Кладбище под Парижем», посвященное русскому кладбищу в городке Сент-Женевьев-де-Буа.

Эмигрантам первой волны стихотворение Р.Рождественского не понравилось, они посчитали его чуть ли не оскорблением. Больше всего их оскорбили вот эти строчки: «…Только не наши они, а ничьи.» В журнале «Часовой», издававшемся в Париже штабс-капитаном Василием Ореховым был даже опубликован ответ поэтессы Флорентины Болодуевой, где она писала, что они… чьи и что они… России.

Что ж… прочтем рокировку

_____

Кладбище под Парижем

Роберт Рождественский 

Малая церковка, свечи оплывшие,

Камень дождями изрыт добела.

Здесь похоронены бывшие, бывшие,

Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Здесь похоронены сны и молитвы,

Слезы и доблесть, прощай и ура,

Штабс-капитаны и гардемарины,

Хваты-полковники и юнкера.

Белая гвардия, белая стая,

Белое воинство, белая кость.

Влажные плиты травой зарастают.

Русские буквы — французский погост.

Я прикасаюсь ладонью к истории,

Я прохожу по гражданской войне.

О, как же хотелось им в первопрестольную

Въехать однажды на белом коне.

О, как же хотелось им в первопрестольную

Въехать однажды на белом коне.

Не было славы — не стало и Родины,

Сердца не стало, а память жива.

Ваши сиятельства, их благородия

Вместе на Сент-Женевьев-де-Буа.

Плотно лежат они вдоволь познавшие

Муки свои и дороги свои.

Все-таки русские, все-таки наши,

Только не наши они, а ничьи.

Как они после забытые бывшие,

Все проклиная, и нынче, и впредь,

Рвались взглянуть на нее победившую,

Пусть непонятную, пусть не простившую

Землю родимую и умереть.

Полдень. Березовый отзвук покоя.

В небе российские купола.

И облака, будто белые кони,

Мчатся над Сент-Женевьев-де-Буа.

И облака, будто белые кони,

Мчатся над Сент-Женевьев-де-Буа.

____________

Русская могила русских дворян на Сен-Женевьев де Буа

Русское кладбище

В ответ советскому поэту Рождественскому

Белая церковь, березки, звонница,

Крест, голубые под ним купола,

Елочки, русских могил вереница…

Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Белая Армия, Белое войско,

Андреевский флаг и Георгиевский крест…

Приняли жребий мы с мужеством, стойко —

Отчий наш дом за три тысячи верст…

Нас было мало — ведь в битве неравной

Столько легло нас в тяжелом бою!

За Веру, за Русь пали смертию славной,

Кровь не щадя за Отчизну свою…

Нет! Не «ничьи» мы — России великой,

Честь мы спасать добровольно пошли.

Но, побежденные силою дикой,

С скорбью в душе мы в изгнанье ушли.

Больше полвека по свету скитаясь,

Родины честь мы достойно несли,

Верны присяге своей оставаясь,

Славу былую её берегли.

В чуждой земле, в «подпарижском» кладбище,

Вечный покой мы в могиле нашли.

Прожили жизнь мы хоть скудно и нище,

Веры, любви мы лампаду зажгли…

Детям мы нашим её передали —

Нас не забудет людская молва!

Архистратиг на Господни скрижали

Впишет мечом наши все имена.

Мы здесь истории повесть живая,

Вечную память нам ветер поет.

С Родины дальней пусть гость, приезжая,

Летопись Белую нашу прочтет!

Нашу Россию с собой унесли мы,

Бережно в сердце храня и любя.

Бурей житейскою долго гонимы,

Неумолимы, непримиримы,

Спим мы на Сент-Женевьев-де-Буа.

Флорентина Болодуева,

  22 июня 1986, Париж

На следующий день в 9.00 я уже летел в самолёте авиакомпании «Райнэйр», прокручивая в памяти незабываемые картинки моего пребывания в Париже…